В его жизни, как и в жизни всех людей того поколения, была война. Павлин Николаевич Шанцев прошел всю войну, воевал на северном направлении, на Карельском фронте. Начал войну рядовым, был кавалеристом, затем пулеметчиком, освоил искусство ведения огня из противотанковых ружей. Закончил войну в звании капитана командиром роты. Победу встретил в Кенигсберге.
Послевоенные годы были, конечно, очень тяжелыми, но я вспоминаю о них с огромной теплотой. Мы все тогда жили результатами войны. Не зря же тех, кто родился в Великую Отечественную или сразу после нее, называют «детьми войны». И мы, несмотря на все трудности тех лет, все-таки были счастливыми детьми! Посудите сами: закончилась тяжелейшая и самая кровавая в истории человечества война, отец мой, пройдя всю войну, вернулся с фронта живым и здоровым.
Наши отцы, как правило, все воевали. И все их разговоры непременно переходили на воспоминания и рассказы о войне. Каждый год они – участники и герои войны – праздновали День Победы, встречались с однополчанами, брали с собой на эти встречи и нас. И я не могу вам передать, как мы гордились своими отцами! Они были творцами великой истории. Их рассказы о войне сыграли огромную, думаю, решающую роль в воспитании и становлении всего нашего поколения.
Отец рассказывал мне о том, как ему приходилось принимать молодых бойцов на пополнение. Забираешь, говорил, в тылу группу из 10 человек и ведешь ее на передовую – где-то траншеями, где-то пригнувшись, а где-то и вовсе ползком. Почти всякий раз находились один-два бойца, которые заявляли: что, мол, вы ползаете перед этими «фрицами»? Встанет такой в полный рост, идет, песни поет. Вражеский снайпер «шлеп» – и нет такого смельчака.
– Бравада на войне – вещь смертельно опасная, – говорил отец. Впрочем, и в мирной жизни от нее толку мало. Но на войне все наглядней и страшней. Там стреляют, там убивают.
И отцу как опытному командиру приходилось кропотливо объяснять самым нетерпеливым из своих подчиненных о возможных опасностях и тем самым спасать жизни солдатские от безрассудных шагов.
С детства я понял по рассказам отца, что война – это не игра в солдатики, это тяжелая работа. А быть командиром во время войны – это означает, прежде всего, любить и беречь своих подчиненных. Одно дело – учить их, заставлять заниматься боевой подготовкой в мирное время, другое дело – во время войны: там каждый твой промах означает кровь или смерть. И мне кажется, своими рассказами он сумел воспитать во мне чувство ответственности.
Я очень любил вместе с отцом смотреть фильмы про войну. Он любил такие фильмы, но нередко уличал режиссеров в излишнем творческом вымысле. К примеру, когда в некоторых фильмах показывали, как наши бронебойщики, стреляя в лоб, уничтожали фашистские танки, он только посмеивался. Ведь он сам был бронебойщиком – в 1943-1944 годах в наших подразделениях служили уже не просто бронебойщики, а бронебойщики-снайперы – мастера высшей боевой квалификации, каким был и мой отец. Когда танки врага шли на наши позиции, то командиры выставляли расчеты противотанковых ружей на фланги предполагаемой атаки, и они уничтожали танки двумя снайперскими выстрелами – перебивали гусеницы или клинили башню. А в первые годы войны стрелять из противотанковых ружей по живой силе бронебойщикам запрещали – патроны берегли. 
Даже наказывали, если человек не выдерживал и стрелял из такого ружья по вражеской пехоте. Немцы теряли много танков от наших бронебойщиков, и потому перед атакой они выставляли против них своих снайперов. Раздастся выстрел бронебойщика – вражеский снайпер засекал его и уничтожал. И вот однажды один из расчетов той роты, которой командовал отец, попал в такую переделку. Немцы убили наводчика, а второй номер расчета засек снайпера, который палил с елки, не выдержал и пальнул из противотанкового ружья по дереву. После этого долго объяснялся: зачем и почему стрелял. Когда позже подошли к той елке, то увидели немецкого снайпера. Вернее, что от него осталось...
Отец мне часто говорил: – Я никогда не вел в атаку своих солдат, если предварительно не была проведена артиллерийская подготовка. Я – командир, я отвечаю за судьбу своих солдат. И пушечное мясо из них никогда не делал.
Может быть, поэтому у отца было не так много фронтовых наград. За время войны он был награжден орденом Отечественной войны (не юбилейным, который много позже вручали всем фронтовикам, а именно боевым) и орденом Красной Звезды. Но самой главной наградой, значимой для него больше всего, отец считал медаль «За Отвагу», полученную в 1942 году.
Когда отец умер, мне было 53 года. Я уже был дважды дедом. И, тем не менее, со смертью отца я почувствовал, что осиротел. Не стало важной и очень прочной опоры в жизни. Возникла пустота, которую я никогда не смогу заполнить. Пока жив отец, ты чувствуешь себя не крайним в своем роду – есть человек, который отвечает за ситуацию перед какой-то высшей силой.
Я всю жизнь гордился и продолжаю гордиться своим замечательным отцом – Павлином Николаевичем Шанцевым. И высшей похвалой для меня были его слова, которые он часто говорил своим друзьям и фронтовым товарищам: «Валерка – это моя гордость!». Думаю, что большего счастья, чем такая оценка со стороны отца, для любого сына придумать трудно.
Оставить сообщение: